Евроатлантисты хотят решить проблему острова, чтобы подорвать позиции России на европейском газовом рынке
11 января в Женеве завершились трёхдневные переговоры делегаций двух общин по урегулированию кипрской проблемы, а на следующий день прошла конференция с участием министров иностранных дел стран-гарантов безопасности Кипра (Греции, Турции и Великобритании) и представителей Евросоюза.
Несмотря на «дежурный» оптимизм участников переговоров, «женевские посиделки» ожидаемого прорыва не принесли — главы Республики Кипр и непризнанной Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК) Никос Анастасиадис и Мустафа Акынджи не подписали соглашение об объединении в единое федеративное государство. Диалог было решено продолжить на уровне рабочих групп.
Женева. Участники переговоров по воссоединению Кипра
Такие итоги очередного переговорного раунда неудивительны, ведь на пути решения кипрской проблемы остаётся множество препятствий, о преодолении которых нет согласия как между двумя общинами, так и между странами-гарантами.
Греки-киприоты и турки-киприоты не достигли окончательных решений по вопросам возвращения собственности изгнанным с севера острова грекам, точного определения границ двух зон будущего федеративного Кипра и принципа осуществления власти в нём. Есть и другие нюансы. Так, равный статус обеих общин в будущем федеративном государстве означает непропорциональное усиление позиций турок-киприотов на острове, где подавляющее большинство населения, около 80%, составляют этнические греки. Кроме того, в свете возможного воссоединения острова неясной остаётся судьба свыше 100 тысяч человек, переселившихся в северную часть Кипра из Турции после событий 1974 года. Многие из них заняли дома греков, вынужденных покинуть регион из-за турецкой интервенции.
Но самые острые противоречия сохраняются по переговорному разделу «безопасность и гарантии». Никосия и Афины настаивают на выводе 30-тысячного турецкого воинского контингента с северного Кипра, но турки-киприоты и Анкара это требование категорически отвергают. Кроме того, Греция и Республика Кипр добиваются упразднения системы внешних гарантий безопасности Кипра со стороны Турции, Великобритании и Греции, с чем опять же не согласны в Анкаре и ТРСК. Турецкий президент Тайип Эрдоган высказался на этот счёт крайне недвусмысленно: «Греция не должна ожидать решения проблемы острова без Турции как страны-гаранта. Турция останется на Кипре. Даже речи не может идти о том, чтобы турецкие военные покинули Кипр». Впрочем, по версии некоторых турецких и западных масс-медиа (Anadolu, Deutsche Welle), Эрдоган исключил именно односторонний и полный вывод турецких оккупантов с острова Афродиты.
Помимо прочего, быстрому и успешному решению кипрской проблемы мешают сложные отношения Евросоюза с Турцией. Без тесного взаимодействия этих сторон добиться объединения острова вряд ли получится, поскольку они обладают решающим влиянием на стороны конфликта — Республику Кипр и непризнанную Турецкую Республику Северного Кипра. Первая является членом ЕС, а вторая фактически находится под протекторатом Турции.
На данный момент полного согласия между Брюсселем и Анкарой по кипрскому вопросу не наблюдается. По итогам женевской конференции глава внешнеполитического ведомства Турции Мевлют Чавушоглу резко отверг идею о придании Евросоюзу статуса гаранта безопасности Кипра вместо триумвирата Великобритания-Турция-Греция. «Структура, которая не может найти путей решения имеющихся проблем и придерживается политики „двойных стандартов“ по многим вопросам, безусловно, не сможет обеспечить безопасность на острове», — сказал Чавушоглу.
Можно по-разному относиться к роли Турции в кипрском урегулировании, но игнорировать её позицию попросту невозможно. Значение средиземноморского острова для турецкой политики убедительно демонстрирует тот факт, что свой первый зарубежный визит новый глава правительства Турции Бинали Йылдырым нанёс именно в непризнанную турецко-кипрскую республику. Как сказал однажды Эрдоган, «Турция любит Северный Кипр так, как мать любит ребёнка». И Анкара боится отпустить этого ребёнка во «взрослую жизнь», ведь в случае объединения с остальным Кипром под одной государственной крышей ТРСК автоматически станет частью ЕС и выйдет из-под фактической юрисдикции Турции.
***
Между тем, к скорейшему разрешению кризиса киприотов подталкивают Брюссель и Вашингтон, которые исходят из нескольких соображений.
В первую очередь, энергетических. Существует проект EastMed, предполагающий строительство газопровода от месторождений на израильском и кипрском шельфе до Греции и далее в Италию, что позволит радикально уменьшить зависимость южной Европы от российского «голубого топлива». Однако начинать разработку кипрского шельфа и сооружение трубопровода можно только после признания Турцией суверенитета Республики Кипр в его официальных границах, что подразумевает разрешение кипрской проблемы на взаимоприемлемых условиях.
В этом контексте становится ясно, почему в последние годы заинтересованность в продвижении переговорного процесса по Кипру выражает Вашингтон. «Кипр готовится стать ключевым игроком, способным превратить Восточное Средиземноморье в новый глобальный источник природного газа», — заявил вице-президент США Джо Байден в мае 2014 года, находясь с визитом на острове. Для средиземноморской республики это был первый визит столь высокопоставленного американского чиновника с того момента, как в 1962 году там побывал Линдон Джонсон. Дальше — больше. В первых числах декабря 2015-го на Кипре гостил Джон Керри, став первым американским госсекретарём, который посетил и северную (турко-киприотскую) часть острова. В конце сентября прошлого года он выразил уверенность в скором достижении межобщинного урегулирования конфликта на Кипре. Все эти телодвижения заокеанской сверхдержавы подчинены одной стратегической задаче — подорвать энергетическое сотрудничество России и Европы.
В свою очередь, для Европейского Союза основным мотивом содействовать скорейшему урегулированию кипрской проблемы стал миграционный кризис. Неслучайно сильный толчок переговорный процесс получил в конце 2015 года, когда ЕС и Турция начали обсуждать способы решения кризиса с мигрантами в Европе. Анкара продолжает шантажировать Брюссель, требуя безвизового режима и денег на содержание беженцев, угрожая в противном случае открыть для них свои западные границы и не принимать их обратно в рамках процедуры реадмиссии.
Со своей стороны, Никосия не только блокирует вопрос принятия Турции в ряды Евросоюза, но и грозила наложить вето на миграционное соглашение между Анкарой и Брюсселем. Понять греков-киприотов можно: право вето в рамках ЕС становится для них единственным инструментом ассиметричного ответа Турции, которая отвергает сам факт существования Республики Кипр как независимого государства и сорок с лишним лет оккупирует треть территории острова.
Парад турецких военных в северной части Никосии
В этом смысле кипрский замороженный конфликт очень мешает правящим кругам Евросоюза и, прежде всего, Германии как потенциальный повод к ссорам с Турцией. Всерьёз потакать пожеланиям Никосии и поддерживающих её Афин во взаимоотношениях с Турцией Брюссель, по всей вероятности, не будет. Особенно с учётом того, что в руках Эрдогана находится миграционный рычаг давления на Европу, к которому вскоре добавится энергетический вентиль — неважно будет это «Турецкий поток» из России или TANAP из Азербайджана. Поэтому вполне можно допускать, что верхушка ЕС при ведущей роли Берлина будет договариваться с Анкарой о судьбе острова «поверх головы» Республики Кипр и Греции. Под натиском немецкого главы «евросемьи» им придётся смириться, что в серьёзных делах всё решают между собой «большие».
Наконец, старания евроатлантистов на кипрском треке объясняются необходимостью выкатить этот камень преткновения из повестки отношений Запад-Турция, чтобы было легче перетянуть османов на свою сторону и затормозить, а в идеале сорвать российско-турецкое взаимодействие.
В общем, у Соединённых Штатов и Евросоюза достаточно оснований, чтобы добиваться скорейшего разрешения затянувшегося кипрского спора.
***
Что касается России, она искренне поддерживает усилия, направленные на благополучное воссоединение острова на приемлемых для его общин условиях. Как известно, наша страна последовательно выступает за решение проблемы Кипра на основе резолюций Совбеза ООН и межобщинных соглашений от 1977 и 1979 г., по которым остров должен превратиться в федерацию, состоящую из двух зон — греко-киприотской и турко-киприотской.
Россия не является участником переговоров по кипрскому урегулированию, но имеет возможности ограниченного влияния на этот процесс в качестве постоянного члена Совета безопасности ООН. В то же время кипрский конфликт является непростым вызовом для Москвы, поскольку накладывает отпечаток на её отношения с главными вовлечёнными в него сторонами. Для России нежелательно возникновение ситуации, когда бы ей пришлось дружить с кем-то против кого-то.
С другой стороны, исторически сложившиеся добрые связи с Кипром и Грецией, нормализация отношений с Турцией — всё это позволяет России претендовать на посредническую роль в кипрском урегулировании. Впрочем, нам её никто не предлагает. К тому же ещё большой вопрос, нужна ли России такая роль, которая легко может превратиться в «головную боль». Неблагодарное дело — быть посредником.
***
Возобновившись в феврале 2014 года, переговоры по объединению Кипра длятся уже почти три года. В преддверие каждой встречи политики громогласно объявляют о «моменте истины», «последнем шансе», «исторической возможности» достигнуть долгожданного соглашения. Но радикальных сдвигов в решении проблемы всё не происходит. Назначается новый раунд переговоров, который преподносится как новый «последний шанс» решить судьбу острова. Затем всё повторяется вновь и вновь. А Кипр продолжает жить в разделённом состоянии, оставаясь заложником геополитических игр и дипломатических препирательств между Турцией, Грецией, Евросоюзом, Великобританией и США. Одно радует — «пока говорят дипломаты, пушки молчат».
Комментариев нет:
Отправить комментарий