Анкара может стать возмутителем спокойствия или драйвером развития полуострова.
В условиях примирения России и Турции и налаживания двустороннего взаимодействия в сирийском вопросе перед Анкарой открывается перспектива восстановления утраченного влияния в Крыму. Главный вопрос в том, в какое русло Турция направит свои усилия: попытается дестабилизировать Крым через крымско-татарский фактор или будет использовать полуостров как площадку сотрудничества с Россией.
Из глубины веков до «крымской весны»
Как известно, несколько столетий татарское Крымское ханство находилось в вассальной зависимости от Османской империи, а южные приморские районы полуострова напрямую входили в её состав. Таким образом, устремления Турции в сторону Крыма и значительное влияние этой страны на крымско-татарское сообщество обусловлены исторически.
После распада Советского Союза Турция стала открыто претендовать на лидерство в «тюркском мире». В этом контексте она взяла на себя роль опекуна и защитника родственного крымско-татарского народа. Да и сами татары, которые массово возвращались в Крым из мест депортации, положительно воспринимали покровительство Анкары. Чувство ответственности Турции за «крымских братьев» подогревает активная крымско-татарская диаспора внутри страны, которая насчитывает, по некоторым данным, несколько миллионов человек.
Впрочем, это чувство ответственности не мешало турецкой власти использовать крымских татар как политический инструмент для продвижения своих интересов в Крыму. Она разыгрывала татарскую карту как козырь в отношениях с Украиной, постоянно подчёркивая, что двусторонние связи зависят от отношения Киева к крымским татарам и его самопровозглашённому представительному органу – «Меджлису крымско-татарского народа». Эта организация, признанная в России экстремистской и запрещённая решением суда, долгие годы служила главным проводником турецкого влияния на полуострове и эффективным инструментом давления на украинскую власть. В минувшем году был обнародован закрытый доклад Службы безопасности Украины, повествующий о деятельности меджлиса и его бывшего лидера Мустафы Джемилева в интересах Турции, а именно получение скрытого турецкого финансирования и сотрудничество с турецкой разведкой MIT.
Меджлис был основным, но не единственным орудием турецкого воздействия на ситуацию в Крыму. У Турции были в регионе и другие агенты влияния.
На полуострове работало Турецкое агентство по международному сотрудничеству (ТIКА), чьи непосредственные задачи заключались в оказании гуманитарной и социально-экономической помощи крымско-татарским репатриантам. Это ведомство осуществляло свою деятельность в Крыму полностью законно, на основании специального соглашения между Турцией и Украиной. Между тем, у сотрудников турецкого агентства была и другая, тайная функция – служить связниками между турецкими спецслужбами и их крымской агентурой (см. доклад СБУ по ссылке выше).
Скрытно действовали в Крыму и члены турецких радикальных религиозных сект и пантюркистских группировок. В их числе Нурджулар, Сулейманджилар и Бозкуртлар («Серые волки»); первая и третья официально запрещены как в России, так и в самой Турции. Как правило, адепты этих группировок маскируются под бизнесменов и религиозных деятелей, а сами помогают турецкой разведке собирать информацию и вербовать агентов. В этой связи уместно вспомнить, что в апреле 2015 года парламент Турции утвердил закон, позволяющий спецслужбам устанавливать контакты за пределами страны с любыми лицами и организациями, в том числе террористическими.
Дополнительные рычаги для укрепления позиций в Крыму туркам давала общая с крымскими татарами религия – суннитский ислам. Анкара наращивала присутствие на полуострове под видом помощи крымским мусульманам в возрождении религии. Турция направляла в Крым муфтиев и проповедников, выделяла средства на сооружение мечетей и медресе, принимала крымско-татарских студентов на бесплатное обучение в турецких религиозных университетах (где их нередко вербовали в ряды радикальных исламистских организаций). На полуострове действовали эмиссары подозрительных турецких благотворительных фондов типа «Азиз Махмуд Худаи Вакуфи», под патронатом которых строились и функционировали мусульманские учебные заведения и мечети. Вдобавок к этому, при Духовном управлении мусульман Крыма полностью легально работали сотрудники турецкого управления по делам религии.
Слова и дела как «две большие разницы»
После возвращения Крыма в Россию степень влияния Турции на полуострове критически снизилась. Главной причиной этого стало выдавливание из Крыма деструктивного меджлиса, который раньше был самой могущественной силой крымско-татарского национального движения и основной опорой Анкары. В Москве знают о системной антироссийской деятельности этого этнического органа параллельной власти татарских радикалов, знают о тесных связях меджлиса с украинскими ультранационалистами и чеченскими террористами. Не является для Москвы секретом и то, что потенциал меджлиса активно используют Турция, ЕС и США в своих провокациях против России. Неудивительно, что в России не стали церемониться с этой организацией и объявили её вне закона.
В более широком смысле судьбоносные крымские события конца февраля – марта 2014 года поставили Турцию в весьма сложное положение, заставив её придерживаться гибкой двойственной линии.
Официально Анкара выступает в поддержку территориальной целостности Украины, воссоединение Крыма с Россией называет незаконной аннексией и регулярно обвиняет Москву в злостном нарушении прав крымских татар. Впрочем, было бы странно слышать другую реакцию от страны-члена НАТО, которая за свою историю воевала с Россией больше десяти раз и сегодня является её соперником на Ближнем Востоке и в Закавказье.
Отчасти жёсткость риторики Турции по крымской проблеме обусловлена необходимостью реагировать на истерию, которую раздувает в международном информационном пространстве Запад. Как ведущая держава мусульманского и тюркского мира, некогда сюзерен Крыма, Турция попросту не может оставаться безмолвной, когда речь идёт о судьбе полуострова и проблемах родственного народа – реальных или выдуманных. Обвинения России в «аннексии Крыма» и требования прекратить «ущемления прав крымских татар» Анкара делает в значительной мере «на публику», хотя это не означает, что она утратила интерес к региону и отказалась от варианта использования этнически близкого народа как орудия продвижения своих интересов.
Между тем, ещё весной 2014 года стало понятно, что рисковать отношениями с Россией и идти на конфронтацию с ней из-за Крыма Турция не собирается. Де-факто она признала российскую принадлежность полуострова.
О молчаливом признании российского статуса Крыма косвенно свидетельствует нежелание турецкого руководства лишний раз поднимать эту тему в формате двусторонних контактов с российскими коллегами. Сквозь пальцы смотрят в Анкаре и на заходы турецких судов в порты Крыма, хотя Киев считает это незаконным и реагирует очень гневно. В ответ дипломаты и высшие руководящие лица Турции дают Украине успокаивающие разъяснения и заверения в пресечении подобных инцидентов, но турецкие танкеры и грузопассажирские паромы продолжают швартоваться в крымских портах. Были даже налажены регулярные паромные рейсы между Керчью, Севастополем и турецкими городами.
Турция не вступила в войну санкций против России, заняла взвешенную позицию в украинском кризисе, не поддалась призывам безумцев закрыть черноморские проливы для российских кораблей. Её сдержанность в феврале-марте 2014-го во многом способствовала тому, что крымско-татарский фактор не был задействован для срыва быстрого и бескровного воссоединения Крыма с Россией. Но Анкара тогда отказалась предпринимать враждебные шаги в отношении России не от большой любви к нашей стране, а исходя сугубо из своих корыстных интересов и соображений безопасности. Позже, в ноябре 2015 года, на берегах Босфора потеряли способность адекватно воспринимать действительность и нанесли России «удар в спину», за который потом Реджепу Эрдогану пришлось извиняться в письменном виде и явиться с повинной к Владимиру Путину в Греческий зал Константиновского дворца в предместье Санкт-Петербурга.
Российский бомбардировщик Су-24, сбитый турецкими ВВС 24 ноября 2015 года
Сегодня Турецкая Республика сохраняет намеренно противоречивую позицию по комплексу крымских вопросов. Вот несколько примеров из последних месяцев.
● В конце октября 2016-го после почти годового перерыва российский паром «Варяг» возобновил рейсы Севастополь-Зонгулдак-Севастополь, что было бы невозможно без согласия турецкой стороны.
● 21 ноября Эрдоган провёл встречу с одиозным спикером украинского парламента Андреем Парубием и якобы пообещал ему дать «все необходимые указания» для предотвращения заходов турецких судов в порты Крыма. В тот же день на заседании Парламентской ассамблеи НАТО турецкий президент заявил, что неизменно поддерживает принцип территориальной целостности Украины и внимательно следит за ситуацией с правами татар в Крыму.
● Через день в Крым приехала представительная турецкая делегация, состоящая из депутатов, чиновников и бизнесменов (среди делегатов представитель президента Турции Ибраим Ерилли и двоюродный брат Р.Т. Эрдогана Мехмет Мутлу). За время пребывания на полуострове турецкие гости сделали много громких заявлений, рассчитанных на «российское ухо». Например, призвали уважать выбор крымчан о воссоединении с Россией, подтвердили отсутствие нарушений прав крымских татар, пообещали содействовать открытию прямого авиасообщения Турции с Крымом, заявили о непризнании учреждённого в Киеве параллельного крымского муфтията, осудили водную и энергетическую блокаду Крыма украинскими властями. Также представители делегации сообщили, что турецкие бизнесмены имеют реальные намерения инвестировать в Крым.
Турецкая делегация на месте строительства Соборной мечети Крыма (источник фото: РИА «Новости Крым»)
● Едва турецкие визитёры уехали, как МИД Турции заявил, что официальная позиция Анкары по статусу Крыма остаётся прежней, а делегация их соотечественников посетила полуостров по собственной инициативе.
● 19 декабря в Генассамблее ООН Турция проголосовала за резолюцию Украины «о правах человека» в Крыму, которая объявляет Россию государством-агрессором, а полуостров – оккупированной территорией. А 9 января глава турецкой дипломатии Мевлют Чавушоглу уточнил журналистам, что сотрудничество с Россией по борьбе с терроризмом в Сирии не предусматривает изменение позиции Анкары по таким вопросам, как территориальная целостность Украины. «Мы не признаём аннексию земель Украины», – подчеркнул турецкий министр.
На первый взгляд, ничего необычного в этих турецких внешнеполитических шатаниях нет – старый проверенный подход «и нашим и вашим». Такой двуликой была политика Анкары в отношении Крыма с марта 2014 года и такой она остаётся по сей день. Но за последние 2,5 года очень многое изменилось, российско-турецкие отношения пережили новые вехи. Турки сбили российский самолёт, вследствие чего два государства более полугода находились в состоянии «холодной войны», пока Эрдоган всё-таки не принёс половинчатые извинения России. Москва нашла в себе силы простить турецкого правителя, после чего Россия и Турция начали предметно взаимодействовать в урегулировании сирийского конфликта.
В этой новой реальности после всех шагов навстречу Турции мы вправе настаивать на взаимности. Одним из проявлений этой взаимности могла бы стать конструктивная политика Турции на крымском направлении. Под этим подразумевается вовсе не выдвижение ей требования об официальном признании Крыма частью России.Реалистичная цель – добиться от турок прекращения поддержки антироссийского меджлиса и всяческих попыток разыгрывать на полуострове «татарскую карту» в ущерб России.
В конце концов, терпеливому хозяину Кремля может однажды надоесть смотреть, как ранее покаявшийся президент Турции, неспособный обеспечить безопасность иностранных дипломатов в своём государстве, любезно общается с вожаками экстремистского меджлиса, громогласно высказывается об «оккупации Крыма» и повторяет выдумки об угнетении крымских татар.
Р.Т. Эрдоган (посередине), бывший глава меджлиса М. Джемилев (второй слева) и действующий председатель меджлиса Р. Чубаров (второй справа)
Вредитель или партнёр?
Сегодня Турция стоит перед выбором: «выращивать» в крымско-татарской среде нового исполнителя провокационно-подрывных акций или, наконец, начать работать на полуострове по правилам России и совместно с Россией, а не за спиной у неё. При негативном сценарии Турция пойдёт по проторенной дорожке – будет искать недовольных среди крымско-татарского населения и организовывать их в «пятую колонну». Насколько успешно – отдельный вопрос. При позитивном же сценарии Анкара сосредоточится на торгово-экономической и инвестиционной экспансии в Крым, а с татарами будет развивать отношения с учётом позиции Москвы и в тесной координации с ней. Второй вариант предпочтительней для всех, включая саму Турцию.
После вхождения в лоно России Крым продолжает оставаться объектом повышенного внимания Турции. Она по-прежнему имеет на полуострове свои интересы и рассматривает его как зону своего регионального влияния. И несмотря на российский статус региона, Анкара наверняка постарается хотя бы частично восстановить там свои позиции, утраченные за последние годы.
Нынешняя благоприятная атмосфера российско-турецкого сотрудничества даёт наследнице Блистательной Порты уникальный шанс использовать Крым по новому – как торгово-экономический мост в Россию. К этому её подталкивает географическая близость с полуостровом, существование в Крыму режима свободной экономической зоны и наличие родственного народа.
Крым может стать регионом, в котором начнётся образцовое и взаимовыгодное сотрудничество России с Турцией. Сейчас мяч на турецкой половине поля и от неё зависит, воплотится ли такая перспектива в жизнь.
Автор: Кирилл Губа
Источник: СРБски ФБРепортер
Комментариев нет:
Отправить комментарий